ПИСЬМО ИЗ «ЗЕЛЕНОЙ БРАМЫ».

https://www.vesmirbooks.ru/books/catalog/history/3692/

Из книги: " В первый же день поисков я нашел информацию, которая мне была нужна. На одном из поисковых сайтов прочел, что Митрюшин Алексей Яковлевич, 1908 г.р., младший лейтенант, служил в 220-м отдельном саперном батальоне, был пленен 13 августа 1941 года у села Подвысокое. Далее в тексте следовала фраза: «Лагерь содержания неизвестен, умер 15 марта 1942 г., место захоронения Wlodomierz»".

Не трудно догадаться, какой сайт подразумевается автором книги: http://www.vgd.ru/. Но никак не возьму в толк, почему автор не комментирует другой пассаж с того же сайта: "Из воспоминаний командира взвода 220-го саперного батальона 173-й сд младшего лейтенанта Алексея Митрюшина: …Все отступавшие части по пути следования должны были отгораживаться от преследовавших их немцев арьергардами. Это - еще один трагический аспект той войны: ведь бойцы оставляемых заслонов по существу были обречены на гибель.": http://forum.vgd.ru/post/108/63640/p1845011.htm#pp1845011

Почему не возникли сомнения в достоверности этой информации? А если воин погиб в плену, то к какому периоду его жизни могли относиться эти "воспоминания"? А если не погиб и бежал из лагеря? Например с помощью русских врачей, которые, как следует из книги, оформляли заключения о смерти на тех военнопленных, которые подпольщиками были подготовлен к побегу? И тогда мемуары возможны!?

Забегая вперед отмечу, что у читателя не может не возникнуть мысль, что одна семейная легенда о судьбе Митрюшина А.Я. была трансформирована автором книги в совершенно другую. Более красочную и эффектную, но являющуюся по сути художественным вымыслом, не имеющим ничего общего с историческим исследованием. К сожалению, истинная судьба воина не может считаться выясненной до конца. Как говорится, "дьявол - в деталях". Но именно детали и остались в тени. Более того, они тщательно обойдены автором при повествовании. И получается, что кроме персональной карты военнопленного Митрюшина А.Я. у автора никаких других доказательств нет. Или они есть, но по каким-то причинам не раскрыты. И что имеем в сухом остатке? Пятая часть книги (86 первых страниц из 439) содержит исключительно фантазийные рассуждения автора на тему "дорога воина от райвоенкомата до лагеря военнопленных", перемежающиеся с вкраплениями элементов истории 173 стрелковой дивизии (I формирования) и сдабриваемые литературными зарисовками, совершенно не имеющими отношения к теме изложения.

Сообщение автора книги на одном из поисковых сайтов: "... Я прошел уже солидную дистанцию, и теперь по дням выстраиваю путь тестя от дверей Замоскворецкого военкомата 23 июня 1941 года до смерти от сыпняка в тифозном бараке Шталага 365 в г. Владимир - Волынский 15 марта 1942 года. Знаю, где, в каком конкретно месте он был зачислен в 173 стрелковую дивизию, по каким дорогам шел, как оказался в Зеленой Браме и в числе самых последних групп окруженцев был пленен". http://1941-1945.at.ua/forum/19-694-8739-16-1343660066

Обратите внимание, что сообщение датировано 30.07.2012г. Т.е на эту дату автор книги, как можно полагать, уже точно знал военкомат, мобилизовавший воина в ряды РККА: Замоскворецкий РВК г. Москвы.

А вот сообщение с другого сайта: ..."утром 23 июня Алексей Митрюшин в числе сотен других мобилизуемых стоял перед Ленинским военкоматом". Военком сообщил, что... "призываемые в армию должны сегодня же оформить свой уход с предприятия, на котором работают, а затем явиться на сборный пункт, развернутый в здании Московского Горного института, в самом начале Большой Калужской улицы (ныне, напоминаю, Ленинского проспекта)". http://grunt.ucoz.ru/forum/46-60-1317-16-1350664792 Сообщение датировано 19.10.2012г.

Значит, все-таки Ленинский, а не Замоскворецкий? Тогда честь и хвала Колотуше В.И, который спустя три месяца после своего первоначального публичного и категоричного заявления в Интернете все-таки сумел (но лишь частично) разобраться с местом призыва Митрюшина А.Я. Ведь любому мало-мальски сведущему человеку было известно, что Замоскворецкого РВК в июне 1941 года в Москве не было, потому что не было такого района в городе.

Но коль скоро термин "Замоскворецкий РВК" ранее прозвучал из уст автора книги в качестве места призыва Митрюшина А.Я. (по мобилизации), следует отметить, что в 1931г. ранее существовавший Москворецкий р-н был переименован в Замоскворецкий, а в 1934 г. Замоскворецкий переименован в Кировский.

В апреле 1941 года вместо 10 существовавших ранее районов Москвы их стало уже 23, и в их числе были самостоятельные р-ны города: Кировский, Москворецкий, Ленинский. К середине 1941 года число районов достигло 25. Полагаю, что в каждом районе был свой районный военный комиссариат.

К слову сказать, при изучении документов ОБД Мемориал мне удалось установить адреса некоторых райвоенкоматов г. Москвы. При этом не могу утверждать, что все они находились по тем же адресам и на начало войны, м непосредственно сразу после ее начала..Тем не менее: Ленинский РВК в 1942 году находился на ул. Донская дом 36-А (в помещении школы(!?) и ул. Донская, дом 49 (в 1941 году здесь же располагался райком ВКП(б). Москворецкий РВК в начале сентября 1942г. находился на улице Н. Котлы, дом 17, а в сентябре 1943 года и в 1944 году - на улице М. Ордынка, дом 31. Дзержинский РВК в сентябре 1944 года - ул. Сретенка дом 11, Куйбышевский РВК в 1944 году - Армянский переулок дом.3 (или Москва, п/я 32). Ростокинский РВК в 1944 году - ул. Кирова дом 15, Свердловский РВК - ул. Кузнецкий мост дом 3/9. Ленинградский РВК в 1944 году - Шебашевский пер. 7/9. Первомайский РВК в 1944г. - Шоссе энтузиастов 94-А. Московский областной военный комиссариат - ул. 25 лет октября дом 8. Возможно, эта информация окажется кому-то полезной.

Следует отметить, что в Московской области был Ленинский район со своим военными комиссариатом, что вполне могло приводить к путанице при определении фактического места призыва в РККА.

Предвоенная судьба Митрюшина А.Я. могла быть связана с Хамовническим РВК г. Москвы, переименованным в декабре 1930г. в Ленинский. Но скорее всего лишь при условии постоянного проживания Митрюшина А.Я. в одноименном районе города. В частности, он мог получить здесь приписное свидетельство, отсюда же мог быть призван на военную службу в качестве красноармейца, либо получить отсрочку от призыва по законным основаниям. Сюда же мог возвратиться после отбытия воинской обязанности и быть поставлен на учет в качестве военнообязанного запаса. Возможно, отсюда он призывался на какие-то военные сборы, а после присвоения ему воинского звания "младший лейтенант" он был поставлен на учет в этом же РВК качестве офицера запаса. Но, к сожалению, и место рождения воина, и место его проживания, и место учебы вызывают вопросы.

В апреле 1936 года Ленинский район Москвы стал относиться к категории "окраинного района города". Но по всей вероятности, это никак не отразилось на функционировании районного комиссариата, аи главное, не привело к изменению места хранения учетно-отчетной и другой документации комиссариата. С августа 1960 года район перестает быть "окраинным районом города" и относится к категории районов города, расположенных "по радиусу от Садового кольца до МКАД". В начале 1969 года Ленинский район получает статус "одного из центральных районов города". В 2011 году Ленинский район переименован в Хамовнический. Как говорится, вернулись к начальной точке отсчета... Военным комиссаром Ленинского района г. Москвы в 1936-1946 гг. был полковник Агабылов Владимир Дмитриевич.

Все эти подробности не являются лишними, потому что из сказанного со всей очевидностью следует, что поиск родственниками любой информации по Митрюшину А.Я. был возможен, и этот поиск следовало проводить, главным образом, в архиве районного комиссариата Ленинского (ранее и впоследствии - Хамовнического) района Москвы. Но, как я полагаю, по каким то причинам поиск не был доведен до логического завершения, или не привел к желаемому результату.

В своей книге автор ограничился лишь упоминанием о какой-то архивной справке ЦАМО РФ (реквизиты которой читателю неизвестны). Из нее якобы следует, что "А.М. Митрюшин был «вновь призван по мобилизации 23.06.1941 г. Ленинским РВК г. Москвы и направлен диспетчером комендантского управления ст. выгрузки» (хотя из представленных в ОБД Мемориал документов следует, что он не имел отношения к службе в ВОСО и являлся сапером).

Как бы мимоходом автор поведал, что воин "с 4 ноября 1934 по 20 октября 1935 года (т.е. менее года!) проходил действительную службу в рядах РККА (в качестве кого - не указано!), имел воинское звание младшего лейтенанта (откуда получена эта информация, насколько она достоверна неизвестно, так же как неизвестно, когда и при каких обстоятельствах воину было присвоено звание "младший лейтенант").

Узнает читатель и о том, что в военном билете Митрюшина А.Я. имелся вкладыш / мобилизационное предписание РВК с отметкой об обязательности явки "в военкомат приписки" в первый день мобилизации (откуда эти сведения - неизвестно: как полагаю, военный билет воина родственникам был недоступен).

Вопросы продолжают накапливаться как снежный ком... И безусловно они требуют ответов. Оставим без комментариев термин "военкомат приписки": он неверен по сути, поскольку приписка могла быть проведена в одном населенном пункте страны, а учет военнообязанного - уже совершенно в другом (по понятным причинам).

Для справки: Декретом ВЦИК и СНК 21 марта 1924 года призывной возраст был установлен 21 год. Срок службы был определен следующий: в пехоте и артиллерии - 1,5 года (с 1924 по 1939 год - 2 года); в Воздушном флоте - 3,5 года (3 года); в Военно-Морском Флоте - 4,5 года (4 года).18 сентября 1925 года был принят первый Советский закон "Об обязательной военной службе", регулирующий исполнение трудящимися обязанностей военной службы. В нем сохранялись прежние сроки призыва и призывной возраст; предоставлялись льготы по призыву для граждан с учетом их семейного положения. Учащиеся учебных заведений получали отсрочку от призыва до завершения образования. А Закон от 13 августа 1930 года предоставлял отсрочки по религиозным убеждениям.

Следующий закон "О всеобщей воинской обязанности", регламентирующий формирование советской армии, был принят 1 сентября 1939 года. Он устанавливал, что граждане СССР, без различия расы, национальности, вероисповедания, образовательного ценза, социального происхождения и положения, обязаны отбывать военную службу.

Определенные документом сроки военной службы составляли: для рядового состава сухопутных войск - 2 года; для рядового и младшего начальствующего состава кораблей ВМФ - 5 лет; для сухопутных частей пограничных войск - 3 года. Призыв на службу проводился с 15 сентября по 15 октября.

Следует отметить, что что военную службу 1934-35гг. Митрюшин А.Я. проходил скорее всего в качестве красноармейца, поскольку звание "младший лейтенант" было установлено лишь с 05.08.1937 года. Именно в этот день ЦИК и СНК СССР приняли постановление, согласно которому в дополнение к закону от 22 сентября 1935 года устанавливались следующие персональные воинские звания: младший лейтенант, младший воентехник, младший политрук. В этом постановлении указывалось, что военные звания младший лейтенант и младший воентехник устанавливаются «для лиц младшего командного и начальствующего состава, окончивших специальные краткосрочные курсы, а также для лиц, прошедших военную службу в порядке раздела X закона об обязательной военной службе», а звание младший политрук- «для политработников из лиц младшего командного состава и красноармейцев, не имеющих образования в объеме военно-политического училища».

Но почему тогда срок действительной службы Митрюшина А.Я. составил менее года при положенных двух? Почему не был призван летом 1929 года, когда ему исполнился 21 год? Почему вообще был призван в армию, если имел звание "младший лейтенант" запаса?

Как можно понять из книги, Митрюшин А.Я. получил гражданскую специальность "инженер". К сожалению, ни слова не сказано, в каком учебном заведении, когда и как долго он обучался (ведь наверняка и диплом хранился дома, и трудовая книжка). Да и на предприятии, где работал воин, многое можно было установить (например, по листку учета кадров). Может, все-таки не инженер, а техник, работавший на должности инженера? Возможно, именно с учебой были как-то связаны и время призыва и срок службы? А может с состоянием здоровья призывника? Или с какими-то семейными обстоятельствами (но здесь совершенно ясно,что не с рождением дочери, поскольку она родилась лишь через два года после прохождения Митрюшиным А.Я. воинской службы).

Полагаю, что в случае призыва офицера запаса Митрюшина А.Я. по мобилизации Ленинским РВК г. Москвы, именно подписью военкома Агабылова В.Д. и гербовой печатью комиссариата должны были быть скреплены сведения в Анкетах, заполнявшихся со слов родственников пропавшего без вести воина при розыске и возбуждении вопроса о назначении пенсии.

В материалах ОБД Мемориал фигурируют регистрационные номера заполненных Анкет по Митрюшину А.Я, но выйти на эти документы мне не удалось (видимо, и автору книги - тоже). К слову непонятно, почему при живых родителях воина пенсия была назначена в 1946 году его гражданской жене. Непонятно, могла ли при такой ситуации официальная жена рассчитывать на назначение пенсии? Информация о номере пенсионного дела гражданской жены присутствует в ОБД Мемориал, но ознакомиться с делом не удалось, видимо так же как и автору книги. Мне же представляется существенным, что официальная жена воина проживала вместе с его престарелыми родителями, в их же квартире, в то время как место жительства жены гражданской не может считаться точно установленным.

Безусловно, что из Анкет обеих близких воину женщин можно было попытаться установить и место призыва Митрюшина А.Я в РККА, и дату призыва,и воинскую специальность, и пункт назначения и другие важные для выяснения его судьбы сведения, но этого, увы, не случилось. Автор пишет в книге, что единственное письмо письмо воина с фронта доставлено адресату в 1944 году, но к сожалению не указывает, а кому собственно было адресовано письмо? Матери? Отцу? Жене официальной? Жене гражданской? И как-то уж очень удачно письмо появилось в преддверии возбуждения женами воина вопроса о назначении им пенсии...

Извините, но я не понимаю, как письмо воина с фронта, по сути являющееся семейной реликвией, могло вообще затеряться? Кстати, на нем должен был присутствовать адрес отправителя (в виде номера полевой почты, номера подразделения), что давало возможность установить действительное место написания/отправки письма. Но об этом в книге нет ни слова.

"Зеленая Брама" - это не название населенного пункта (кстати, писать что-то кроме номера полевой почты было категорически запрещено), а название дубовой рощи, которое априори не могло быть указана на письме в качестве обратного адреса. И конечно, чтобы дойти до адресата , на письме должен быть почтовый штемпель почтового отделения (полевой почты) места отправки, причем, как в случае его предполагаемой отправки в 1941, так и в 1944 годах. Кроме того, на письме не мог иметься только единственный московский штемпель: по меньшей мере в ситуации, описанной в книге, почтовых штемпелей должно быть не менее трех. И конечно, штамп военной цензуры - в обязательном порядке. В общем, повествование про письмо с фронта вызывает у читателя массу вопросов.

Но вернемся к районным Комиссариатам... Типичным все таки было размещение сборных призывных пунктов в близлежащих школах соответствующего района города. Поэтому несмотря на то, что в Московском горном институте (на улице Б. Калужская) в начале июля 1941г. действительно формировалась 1 Дивизия народного ополчения (в основном, из жителей и работников предприятий района), нет никаких оснований для утверждения, что горный институт являлся сборным пунктом Ленинского РВК г. Москвы. Поэтому утверждение автора книги представляется необоснованным..

Так в каком же РВК состоял на учете Митрюшин А.Я? Каким военкоматом г. Москвы он действительно был призван по мобилизации в 1941 году? А может, он был призван и не из Москвы? И не в Киевский Особый военный округ, а в иное место? А если был призван из Москвы, то не мог ли он пойти на фронт в составе одной из дивизий народного ополчения и, в частности. воевать на Смоленщине? Вопросы, вопросы, вопросы... На которые в книге нет ответов.

Поэтому при всем уважении к В.И. Колотуше, с учетом отсутствия в его книге каких либо объективных (документальных) доказательств в подтверждении выдвинутой версии о судьбе тестя, не могу с ней согласиться и признать убедительной. В том числе - относительно места и даты призыва Митрюшина А.Я., в РККА, места и даты его убытия из Москвы, маршрута следования и даты прибытия к предполагаемой "станции выгрузки", способа передвижения по предполагаемому маршруту и т.д. и т.п.

Думается, что без ответов на все поставленные выше вопросы невозможно определиться не только с ролью и значением Ленинского РВК г. Москвы в судьбе Митрюшина А.Я., но и с самой судьбой воина.

Если автор планирует переиздание книги, то ему видимо следует учесть все сказанное. А теперь немного про непонятную аббревиатуру "Бр" в письме воина (которое автор не читал!), являющимся главным во всей этой семейной истории. Так Брянский это лес, или дубовая роща "Зеленая Брама"? А может, что-то совершенно иное??

Вернемся к началу книги, а именно к тому месту где сказано, что воин "В первые же дни войны ушел на фронт". Выходит, родственники не знали или забыли точную дату призыва по мобилизации? И эта дата была установлена лишь после 2011 года - на основании архивной справки МО РФ? Но из этой справки никак не следует, что воин был мобилизован и отправлен эшелоном из Москвы именно 24 июня 1941г., и тем более - в составе неизвестной команды в неизвестном направлении и на неизвестную станцию выгрузки. По данным ОБД Мемориал число призванных 23.06.1941г. Ленинским РВК Москвы мизерно и среди них всего лишь два-три офицера запаса, в числе которых Митрюшина А.Я. нет. При этом нет никакой уверенности и в том, что воин не был добровольцем и не был включен в состав 1 Дивизии Народного ополчения г. Москвы. Таким образом, справку МО РФ (в изложении автора) следует воспринимать лишь так, что воин был действительно призван по мобилизации, объявленной 23.06.1941г., и никак по другому. Фактическая же дата отправки Мирюшина А.Я. по назначению точно не известна и могла быть любой. Следует заметить, что в обоих вариантах отправки воина на фронт миновать "Брянские леса" было невозможно. Дату призыва можно было попытаться определить по документам предприятия, где работал воин, в частности по документу РВК о призыве в армию, по приказу об увольнении, изданному на основании этого документа, по расчетной зарплатной ведомости и, конечно, по трудовой книжке. Но автор не адресует читателя к этим документам. При таких обстоятельствах невозможно серьезно относиться ни к озвученной дате отправки воина из Москвы, ни к дате его прибытия в Киев (и далее). Проведенный автором расчет времени нахождения Митрюшина А.Я в пути на фронт представляется ошибочным в силу многих причин.

Во первых мне известно, что офицеры (в т.ч. и в звании младшего лейтенанта) зачастую отправлялись на фронт в пассажирском поезде, а сама поездка из Москвы до Киева (и в т.ч. через Брянск) в конце июня 1941 года длилась чуть более суток (но отнюдь не трое суток, как указывает автор книги). Во вторых, некорректно полагать время нахождения в пути (по маршруту Москва-Киев) воинского эшелона с призывниками лета 1940 года (а по факту - осенью и в мирное время!) идентичным времени движения аналогичного эшелона по тому же маршруту в конце июня 1941 года (уже в военное время!). По факту этот эшелон из Москвы добрался до Волочиска за трое с половиной суток, на что прямо указал О. Ивановский в своей книге. В третьих, если исходить из предполагаемого назначения Митрюшина А.Я. диспетчером военной комендатуры станции выгрузки, то отправляться из Москвы должен был состав преимущественно с военной техникой, для доставки которой к станции погрузки требовалось немалое время. В четвертых, представляется маловероятным, что станцией погрузки могли являться боковые платформы Киевского вокзала. Т.е. отправка эшелона 24.06.1941г. остается под большим вопросом.

В своей книге "Взгляд сквозь годы. Воспоминания" москвич Сергеев Е.М., младший лейтенант запаса, обязанный по мобилизационному предписанию прибыть в РВК в первый день мобилизации, описывает события конца июня 1941 года так (в вольном пересказе): Отправка на ЮЗФ фронт в пассажирском поезде в направлении на Киев - вечером 30.06.1941г. Станция Михайловская - утром 01.07.41г. Станция Бахмач -днем 01.07.41. Станция Киев- ночь 02.07.41г. Т.е. в пути чуть более суток. Ночевка в общежитии- до утра 02.07.1941г. Получение обмундирования и оружия- утром 02.07.1941г. Получение направления в укрепрайон Белокоровичи - 03.07.1941г. Поезда на запад не идут (двое суток находились в неизвестности). 05.07.1941г. появились представители Штаба, всех прибывших отправили пешим маршем в Бровары, в хвойный лес. Через несколько дней объявили, что всех зачисляют в резерв главного командования ЮЗФ. Прежние служебные назначения аннулируются...

Как ни крути, получается, что Митрюшин А. Я. должен был добраться из Москвы в Волочиск максимум за трое с половиной суток, т.е. при отправке из столицы 24 июня 1941г (как необоснованно полагает автор) прибыть к месту назначения 27-28 июня 1941г. (а не в первых числах июля, как указывает автор). К этому моменту части 173 сд, отступая на восток, еще не форсировали реку Збруч.

К слову говоря, если офицеры запаса из Москвы, направленные в распоряжение ЮЗФ, не могли миновать Бровары, т.к. именно там они получали направления в воинские подразделения, то допустимо предположение, что 28 июня 1941г. Митрюшин А.Я. мог находиться в лесу Бровары и именно оттуда написать свое письмо родственникам, дошедшее до них лишь в 1944 году. Поскольку, как повествует автор книги, письмо было написано неразборчивым почерком, название леса в Броварах у родственников могло ассоциироваться с "Брянским лесом". Что же касается даты письма, то не исключено, что письмо было датировано 28.7.41. Но опять же, из за неразборчивого почерка, первая пара цифр в дате могла быть ошибочно воспринята родственниками как второе число восьмого месяца. А уж судьбе было угодно, чтобы именно эта дата совпала с датой окружения Армий ЮЗФ под Уманью. Поэтому предположение автора книги о написания Митрюшиным А.Я. своего единственного письма из "Зеленой Брамы" выглядит сомнительным.

В целом по письму-треугольнику получается такая картина: письмо могло быть написано с одной из ж.д.станций в районе г. Брянск (в т.ч. - при возможной остановке  на на одном из разъездов в Брянском лесу) -т.е. по пути следования Митрюшина А.Я в Киев; письмо могло быть написано по прибытии воина в Киев (в район Бровары, рядом с которым находится Броварское лесничество); письмо могло быть написано на любой из ж.д. станций по пути следования из Киева в Волочиск, рядом с которыми имелись лесные массивы, название которых начиналось на "Бр"; письмо могло быть написано в населенных пунктах по возможным путям отступления 173 сд, название которых начинается с "Бр". Например: Бровки, Брынцы, Брацлав, Броневка, Брайково, Браиловка, Браилов, Бригидовка, Бруслинов, Браница и даже - Бричаны. В нынешней Хмельницкой области имеются лесные массивы, например рядом с имением Бравицких.

Получается, что никаких доказательств написания письма воином именно в Подвысоком нет.  Из этого посыла и должны вытекать все выводы по содержанию первой главы книги.  

http://www.sgvavia.net/publ/v_i_kolotusha_lager_soderzhanija_neizvesten_mesto_zakhoronenija_wlodomierz_glava_pervaja/1-1-0-24